Президент ФИА Макс Мосли сидел в своей парижской квартире и скучал. Вместе с ним за окном скучали Эйфелева башня и девушки с Пляс Пигаль. Но девушек Макс не хотел, он хотел коньяку. Однако посланная за ним час назад служанка где-то затерялась и от осознания этого Мосли становилось еще грустнее.
От досады президент ФИА включил телевизор. По телевизору показывали грустного бородатого президента Ирака Саддама Хусейна и безбородого и радостного президента Джорджа Буша. Таким образом число президентов в квартире Макса Мосли достигло трех человек.
Президент Буш говорил о том, как его доблестные войска поймали Саддама и теперь в Ираке наступит справедливость. Максу Мосли тоже хотелось славы и кого-нибудь поймать. Но ловить ему было некого, а слава могла проявиться только в марте вместе с началом сезона. И то не факт. От осознания этого Максу Мосли стало еще грустнее.
Внезапно зазвонил телефон. Из Лондона ему звонил друг.
– Послушай Макс, надо переписать спортивный регламент, – сказал в трубку друг.
– Зачем? – удивился Мосли.
– Ну, знаешь, последний сезон каким-то напряженным выдался, еле-еле ситуацию удалось разрулить.
Макс Мосли знал. Последний сезон действительно принес ему немало душевных страданий и переживаний.
– Проезд по пит-лейн – это все-таки как-то ненадежно. Нам нужны рычаги посильнее, бубнил в трубку друг.
Мосли внимательно слушал и в знак согласия кивал собеседнику головой. Друг положил трубку, по телевизору опять показывали Саддама Хусейна. Джордж Буш говорил, что у Саддама отобрали чемодан с 750 тысячами долларов.
Мысль пришла Максу Мосли в голову внезапно. Он сорвал трубку и набрал номер друга.
– Эврика! – заорал в трубку Мосли, едва на другом конце провода сняли трубку.
– Не Эврика, а Славика, – ответил женский голос. – Пора бы уже выучить, Макс. И не надо кричать в трубку, ща мужа позову.
Когда подошел муж Славики, Макс уже слегка успокоился.
– Я все придумал, – сказал он другу. – Мы будем отнимать очки после гонки за нарушения.
– За какие нарушения?
– За любые. Сядем после гонки, покумекаем что к чему и примем единственно правильное решение. Ну а потом скажем, что типа основное требование, которое предъявляют к системе штрафов команды, пилоты и, конечно, публика — это справедливость и честность. Ну, типа как в Ираке, смотрел телевизор, небось. Ну а нынешняя система штрафов, скажем, что необъективна.
Друг положил трубку. Макс Мосли знал, что молчание друга – это знак согласия.
День был прожит не зря. Макс Мосли уже рисовал в мечтах себя в роли великого и справедливого, совсем как Джорджа Буша, человека, за что потомки обязательно поставят ему на площади Бастилии бронзовый памятник. От этого его настроение заметно улучшилось, даже не смотря на то, что до сих пор не вернулась куда-то запропастившаяся с коньяком служанка.
– Придется сходить самому, – подумал Макс Мосли, и, натянув наспех пальтишко, выскочил за дверь.
По дороге Макс заглянул в почтовый ящик и достал оттуда увесистую бандероль. В бандероли лежал черновой вариант рукописи на немецком языке книги Михаэля Шумахера с рабочим названием «Моя борьба».
– Отличное название, и, главное, свежее, – подумал Мосли. – Жак Вильнев никогда бы не додумался придумать такое название для своей книги. Вот перепишу регламент и обязательно почитаю, наверняка очень умная книга.
…По парижской мостовой раздавался цокот каблуков спешащего за коньяком президента ФИА Макса Мосли.
* Все персонажи и события вымышленные. Любые совпадения с реальными событиями и персонажами являются абсолютно случайными.
© BlackPR Corp. Материал предназначен для использования без согласия авторов и цитирования без ссылок на источник.